«По свету ходит чудовищное количество домыслов, — говорил выдающийся британский политик Уинстон Черчилль. – А самое страшное, что половина из них чистая правда». Вся проблема лишь в том, неизменно добавлял он в частных беседах, когда ему напоминали об этом его, ставшем очень популярным афоризмом, изречении, как правильно найти и угадать эту самую «правдивую половину».
Можно с уверенностью предположить, что именно по этой, исключительно веской, причине вопрос о том, что является «чистой правдой», а что, увы, относится к «домыслам» в печально известной Фултонской речи бывшего (и будущего!) британского премьера Уинстона Черчилля, озаглавленной «Мускулы мира», произнесённой им 70 лет тому назад, 05 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в городке Фултоне, штат Миссури, США в присутствии его уроженца — американского президента Гарри Трумэна, давшей, как общепринято считать, старт началу «холодной войны» между вчерашними союзниками по антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне – США и Великобританией, с одной стороны, и Советским Союзом, с другой, до сих является предметом ожесточённых споров и дискуссий среди политиков, историков и политологов и на Западе, и на Востоке.
При этом каждый из них даёт свой собственный ответ на него, как правило, исходя из своих собственных политических взглядов и пристрастий, находящих выражение в его личной оценке причин возникновения, характера и итогов Второй мировой войны. Угол зрения исследователя решает здесь практически всё, нередко кардинально меняя общую картину рассматриваемых им политических событий в мире конца 1945 – начала 1946 г.г. до неузнаваемости, делает ложь «правдой», а правду, напротив, намеренно уводит в туманные дебри политической демагогии. Если, например, президент США Рональд Рейган говорил, что из Фултонской речи Уинстона Черчилля родился не только «современный Запад», но и вообще «новый мир на нашей Планете» и «новый порядок», то советский лидер Иосиф Сталин, напротив, считал, что из неё родилась лишь «холодная война». Американский президент имел в виду, естественно, новый «долларовый мир», установившийся с подписанием Бреттон-Вудских соглашений и появлением Всемирного банка и МВФ. Советский же лидер, напротив, считал эти соглашения, вступившие в силу 27 декабря 1945 года, кабальными, а потому СССР решительно отказался их ратифицировать. Вот это и есть тот самый «угол зрения»: откуда посмотришь на проблему, то и увидишь.
В своей Фултонской речи Уинстон Черчилль объявил о новом противостоянии между Западом и СССР, а его выражение «железный занавес», которое содержалось в этой речи, стало главным стимулом к началу «холодной войны». Выступая в Фултоне в 1990 году, уже в статусе экс-президента США, Рональд Рейган назвал речь Уинстона Черчилля, произнесенную здесь же 54 года назад, «звоном пожарного колокола» и предупреждением о том, что «тирания находится на марше». Выступление Рональда Рейгана, объявившего СССР «империей зла», вдохнуло тогда в Фултонскую речь Черчилля вторую жизнь, наполнив её современным негативным контекстом.
К этой своей речи Уинстон Черчилль тщательно готовился несколько месяцев, находясь в США не с официальным визитом, а как частное лицо. Всю зиму 1945–1946 годов он пробыл в США, где в беседах с президентом Гарри Трумэном согласовывал её главные тезисы. Потом он отправился на курорт во Флориду, где несколько недель отрабатывал и шлифовал текст, учитывая при этом, что СССР не ратифицировал Бреттон-Вудские соглашения и не собирается подчинять свою финансовую систему «долларовому диктату». Именно эта независимая позиция советского лидера Иосифа Сталина вызвала ярость и горячее желание Уинстона Черчилля, активно поддержанное президентом США Гарри Трумэном, выступить с осуждающей послевоенную советскую политику речью в Вестминстерском колледже 5-го марта 1946 года, позаимствовав броские слова о «железном занавесе», который якобы «опустился на Европу», у самого министра пропаганды Третьего Рейха Йозефа Геббельса, употребившего их в своей статье в газете «Дас Райх» 25 февраля 1945 года.
«Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес», — эти слова Уинстона Черчилля были обращены к Советскому Союзу. Он перечислил в своей речи столицы стран Восточной Европы, попавшие в «сферу советского влияния». По мнению Уинстона Черчилля, именно оттуда исходила главная угроза международной безопасности и стабильности. Кстати, по словам главы Института глобальной безопасности в Вашингтоне Николая Злобина, существует несколько вариантов этой речи. Часть произнесенных Уинстоном Черчиллем положений была его личным экспромтом, в том числе и слова о «железном занавесе». Этих слов не было в том — первоначальном — варианте его речи, который раздали журналистам. Финальной же версией текста произнесенной Черчиллем речи стала расшифровка её аудиозаписи с граммофонной пластинки, где и были найдены его слова о «железном занавесе». В своей Фултонской речи Уинстон Черчилль, полагавший, что с Советским Союзом можно разговаривать только на языке силы, предложил создать антисоветский плацдарм, дающий возможность Вашингтону и Лондону установить англо-американское мировое господство: «братскую ассоциацию народов, говорящих на английском языке. Это означает особые отношения между Британским содружеством наций, с одной стороны, и Соединенными Штатами — с другой…»
«Братская ассоциация, — сказал тогда Уинстон Черчилль, — требует не только растущей дружбы и взаимопонимания между нашими двумя обширными, но родственными системами общества, но и сохранения близких отношений между нашими военными советниками, проведения совместного изучения возможных опасностей, стандартизации оружия и учебных пособий, а также обмена офицерами и слушателями в технических колледжах. Это должно сопровождаться сохранением нынешних условий, созданных в интересах взаимной безопасности, путем совместного использования всех военно-морских и авиационных баз, принадлежащих обеим странам во всем мире. Это, возможно, удвоило бы мобильность американского флота и авиации. Это значительно увеличило бы мощь британских имперских вооруженных сил…»
Этот «братский союз», по мнению Уинстона Черчилля, должен быть направлен против Советского Союза и зарождавшихся при его помощи социалистических государств Восточной Европы и Азии. Бывший английский премьер призвал применить против СССР силу как можно скорее, пока он не располагает ядерным оружием. При этом не следует забывать, что в марте 1946 года СССР всё ещё продолжал – вполне официально! – быть английским союзником, так как действовал заключенный на двадцать лет Союзный договор — «Договор между СССР и Великобританией о союзе в войне против гитлеровской Германии и её сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны», подписанный 26 мая 1942 года в Лондоне Энтони Иденом и Вячеславом Молотовым!
Известный западногерманский либерально — буржуазный публицист Себастьян Хаффнер в этой связи заметил, что «Уинстон Черчилль был нужен Англии, чтобы вести войну против Германии. Однако, при всем восхищении и всей благодарности за то, что он сделал в войне против Германии, Англия не захотела его услуг для развязывания войны против Советского Союза». К моменту произнесения своей речи в Фултоне Уинстон Черчилль уже не был премьер-министром, проиграв парламентские выборы 5 июля 1945 года. Его политический талант не подходил для послевоенных лет, когда Великобритании потребовалось больше, чем «кровь, пот и слезы» (которые он сурово обещал своим согражданам в начале Второй мировой войны).
Ещё одним из основных стимулов к написанию Фултонской речи Уинстона Черчилля был нерешенный к тому моменту вопрос об иранской нефти. С конца 1943 — начала 1944 года две американские нефтяные компании — «Стандард вакуум» и «Синклер ойл», а также британская компания «Шелл» при поддержке Посольств США и Великобритании и благосклонном отношении правительства Ирана приступили в Тегеране к переговорам о предоставлении им нефтяных концессий на юге Ирана, в Белуджистане. Москва в 1944 году также начала настаивать на предоставлении СССР нефтяной концессии в Северном Иране на условиях, аналогичных с английской концессией в Южном Иране, подчеркнув, что разработка иранских нефтяных месторождений Англией или США вблизи советской границы будет рассматриваться как угроза государственным интересам СССР.
Кроме того, к моменту произнесения Уинстоном Черчиллем своей Фултонской речи в США уже был разработан план массированного нападения на СССР с использованием ядерного оружия под грифом «Totality», а в Англии ещё весной 1945 года (по личной инициативе и настоянию Уинстона Черчилля!) была подготовлена военная операция «Немыслимое», предусматривавшая использование для «вытеснения русских из Европы» неразоруженные дивизии гитлеровского Вермахта, находившиеся в английской зоне оккупации Германии. Поэтому совершенно не приходится удивляться тому, что одной из главных целей, преследуемых Фултонской речью, было внушение западной общественности абсолютно ложной мысли о том, что СССР – «опасный агрессор с амбициями завоевания всего мира».
Для руководства Советского Союза Фултонская речь не стала неожиданностью, так как советская разведка работала хорошо. Уже через два дня в газете «Известия» вышла статья выдающегося советского ученого — академика Евгения Тарле под заголовком «Черчилль бряцает оружием», а 8 марта 1946 года радиостанция «Радио Москвы» сообщила о выступлении Уинстона Черчилля, «сделанном в исключительно агрессивном тоне». Через неделю газета «Правда» опубликовала изложение речи Уинстона Черчилля с несколькими цитатами из неё и со своим комментарием. Еще через несколько дней, 14 марта 1946 года, в ней появилось интервью советского лидера Иосифа Сталина, после чего американские газеты опубликовали как изложение в обратном переводе речи Уинстона Черчилля из «Правды», так затем и полный текст самого интервью Иосифа Сталина.
Советский лидер Иосиф Сталин в своём интервью корреспонденту газеты «Правда» так прокомментировал Фултонскую речь своего бывшего союзника по антигитлеровской коалиции Уинстона Черчилля: «…По сути дела, господин Черчилль стоит теперь на позиции поджигателя войны. И господин Черчилль здесь не одинок — у него имеются друзья не только в Англии, но и в Соединенных Штатах Америки… Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира… По сути дела, господин Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, — в противном случае неизбежна война… Несомненно, что установка господина Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР. Но нации проливали кровь в течение пяти лет жестокой войны ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство Гитлеров господством Черчиллей. Вполне вероятно поэтому, что нации, не говорящие на английском языке и составляющие вместе с тем громадное большинство населения мира, не согласятся пойти в новое рабство».
Советский лидер Иосиф Сталин отчётливо понимал, чем всё это грозит Советскому Союзу и его народу, еще не успевшим восстановиться после исключительно тяжелой войны 1941 — 1945 годов, поглотившей безвозвратно миллионы человеческих жизней и треть национального богатства, созданного трудом многих поколений. По тогдашнему курсу война обошлась СССР в 485 миллиардов рублей (с учетом стоимости разрушенного), а поставки в СССР из США по ленд-лизу составили лишь около 10 миллиардов долларов, что составляет 3,5 процента от общих военных расходов США в годы войны. Таков был реальный вклад США в общую Победу. Разжигание новой, пока только «холодной войны» против СССР означало, что право на значительный подъем своего жизненного уровня, завоеванного в сражениях, право на отдых после тягот войны, удовлетворение многих кричащих нужд советскому народу приходилось откладывать. Но иного выхода у народа СССР просто не было. Наступал очередной этап тяжелой, напряженной работы. Советской Стране снова приходилось жить в навязанных ей извне экстремальных условиях. В начале 1947 года Иосиф Сталин одобрил карикатуру на Уинстона Черчилля в газете «Правда» в связи с его речью в Фултоне. До этого публикации карикатур на союзников в войне в советской печати не допускались. Так был сделан ещё один важный шаг к «холодной войне».
Следует особо отметить, что знаменитая Фултонская речь британского премьер-министра Уинстона Черчилля, положившая в марте 1946 года начало «холодной войне» между Западом и СССР, сегодня снова становится актуальной. К такому мнению пришли видные политики, ученые и эксперты из России, Великобритании, Германии, США, Франции, Испании, стран Восточной Европы, в их числе руководитель Института всеобщей истории РАН Александр Чубарьян, председатель комитета Государственной Думы по международным делам Алексей Пушков, бывший министр иностранных дел СССР Александр Бессмертных, ректор МГИМО Анатолий Торкунов, декан факультета госуправления МГУ Вячеслав Никонов и другие, которые собрались в Москве на Международную конференцию «К 70-летию Фултонской речи Уинстона Черчилля. Инерция холодной войны и современная международная ситуация».
Среди участников форума также бывший министр иностранных дел Польши Адам Даниэль Ротфельд, экс-посол СССР в ФРГ Валентин Фалин, депутаты Национального собрания Франции и Европейского парламента. Организаторами мероприятия выступили Фонд исторической перспективы Натальи Нарочницкой и Международная ассоциация фондов мира Анатолия Карпова при поддержке Московского государственного института международных отношений – Университета МИД России. В рамках Конференции была открыта выставка архивных документов времен «холодной войны».
Как заметил на форуме ректор МГИМО Анатолий Торкунов, «наверное, Уинстон Черчилль, который считал эту речь самой важной частью в своей долгой карьере, был бы удивлен, что и через 70 лет она продолжает обсуждаться, причем это происходит в России, а не на Западе, которому она была адресована». По его словам, Россия и Запад сейчас вновь оказались в состоянии вражды, но «новый «железный занавес» в наши дни сооружается не в нашей стране, а вокруг неё. Стоит ли при этом удивляться российской реакции»?
Подобно событиям 70-летней давности, некоторые западные лидеры демонстрируют отсутствие способности войти в положение России и понять её озабоченность своей безопасностью. Как и тогда, ставка делается не на поиск компромиссов, а на изоляцию и изматывание России, считает Анатолий Торкунов: «Россия должна занять законное место среди ведущих стран мира. Очень важно создать единую умиротворенную Европу, где ни одна страна не должна быть ущемлена. Без полноценного участия России это невозможно. Путь к нормализации отношений не закрыт».
Он также отметил, что западные политические деятели и общественность практически никак не отреагировали на 70-летний юбилей Фултонской речи Уинстона Черчилля в духе ее высказываний, что является неплохим показателем. По словам ректора МГИМО, «ученые могут внести в это посильный интеллектуальный вклад, помогая политикам, которые работают в серьезной ситуации стрессового реагирования. У нас сейчас есть и некоторые основания для оптимизма – хорошие примеры сотрудничества России и Запада – в решении ядерной проблемы Ирана, в процессе урегулирования в Сирии. Путь к нормализации наших отношений не закрыт».
Британский экс-премьер Уинстон Черчилль лукавил, когда обвинял лишь одного Иосифа Сталина, считает Федор Войтоловский, заместитель директора ИМЭМО РАН, поскольку к тому моменту «вовсю шел дележ сфер влияния послевоенного мира. На Тегеранской и Ялтинской конференциях (в 1943 и 1945 годах соответственно) и британский премьер Уинстон Черчилль, и тогдашний президент США Франклин Рузвельт согласились с предложениями своего союзника Иосифа Сталина о советских зонах влияния в Европе. По-видимому, они не ожидали, что СССР проявит такое рвение». Федор Войтоловский также отмечает, что главное содержание Фултонской речи было посвящено отношениям США и Великобритании: «Великобритания стремилась вовлечь США в конфронтацию с СССР. США всё равно бы пошли на неё, но для Великобритании было важно, чтобы США не уклонились от неё впоследствии».
Профессор Игорь Зевелев, специалист в области международной безопасности, отметил, что, несмотря на наступательный характер Фултонской речи Уинстона Черчилля, в ней присутствовали и позитивные моменты, среди которых его слова о том, что достичь равновесия в мире можно, только опираясь на авторитет ООН: «В речи говорилось о важности роли ООН как инструмента для поддержания современного мира». Игорь Зевелев также напомнил о том, что в Фултоне Уинстон Черчилль отметил, что ему «понятно желание русских обезопасить свои западные границы. Это очень актуально, но, к сожалению, современные западные лидеры об этом забывают».
Российский дипломат, государственный деятель Анатолий Адамишин считает, что «сейчас совсем другие реалии, но сама идея международной мобилизации против России, конечно, жива до сих пор. Её продолжают продвигать США, а на место англосаксонскому миру пришел более широкий термин «Запад».
Ряд западных обозревателей называют Мюнхенскую речь президента России Владимира Путина в 2007 году «российским ответом» на Фултонскую речь Черчилля. В ней российский лидер обвинил Запад примерно в том же, в чём Черчилль обвинил СССР. По словам Путина, после распада Советского Союза США пытаются распространить свое влияние на весь мир, и противостоять этому может только Устав ООН.
«Мюнхенская речь Владимира Путина, действительно, была воспринята международным сообществом как жесткая и конфликтная. Однако ее смысл кардинально отличался от Фултонской, — считает Адамишин. — Она предупреждала об опасности новой конфронтации между Западом и Россией. В этом смысле Путин говорил о необходимости предотвратить конфликт, а не начать его».
Российский премьер Дмитрий Медведев также выступил в Мюнхене, но в 2016 году, после начала украинского кризиса и конфликта в Сирии. По его словам «чуть ли не ежедневно Россию объявляют самой страшной угрозой то для НАТО в целом, то отдельно для Европы, то для Америки и других стран. Снимают пугающие фильмы, в которых русские начинают ядерную войну. Я иногда думаю: мы в 2016-м сегодня или в 1962-м?» Таким образом, Дмитрий Медведев также присоединился к диалогу, который ведется с 1946 года между Западом и Россией, но мало двигается с места.
Профессор Игорь Зевелев считает, что годовщина Фултонской речи — это возможность осмыслить сегодняшнее состояние международных отношений. «Глубокого осмысления того, что с нами происходит сегодня, нет, хотя в мире и произошло несколько серьезных кризисов, каждый из которых несет серьезные вызовы миру», — считает он.
«Фултонская речь вошла в историю. Повторить ее невозможно, так же как в одну реку нельзя войти дважды, — считает бывший заместитель главы МИД РФ Анатолий Адамишин. — Но идеи, которые высказываются в этой речи, живы до сих пор. И в этом смысле мне, конечно, не хочется, чтобы Фултонская речь была сегодня актуальной».
А что касается личности автора Фултонской речи, потрясшей послевоенный мир в марте 1946 года и всё ещё продолжающей оказывать на него своё негативное воздейтвие и сегодня, то приходится согласиться с мнением 32-го президента США Франклина Делано Рузвельта, который говорил: «У Уинстона Черчилля в голове за день рождается сотня идей, из которых лишь три или четыре действительно стоящие. К сожалению, он сам не знает, какие именно»! Во всяком случае, главная идея его речи в Фултоне вряд ли может быть отнесена к «стоящей».
По материалам публикаций на порталах: ru.wikipedia.org/wiki; coldwar.ru; dni.ru/polit; sociodinamika.com; pseudology.org; unimis.mn; cyberleninka.ru; gazeta.ru; e—reading.club; politrington.ru; ria.ru/spravka; news.google.ru; danilidi.ru; russian7.ru
— Зиновий Ройбу (Валерий Безрутченко)
